top of page

Крымские очерки: Сто дней другого Крыма

Передмова Ярослава Степаняка (Ванкувер)

Представлені нижче два нариси по Криму відображають погляд професіонала на проблеми природоохоронного характеру які виникли після анексії Росією Криму і з приходом до влади нового кримського уряду на чолі з Аксеновим – у минулому “бригадир” організованого злочинного угрупування “Сейлем” по кличці Гоблін.

Насправді ці нариси відображають сьогоднішню ситуацію в Криму в усіх аспектах тамошнього життя – чи то в економічних, чи то в політичних. Ми можемо в повній мірі побачити як в реальному житті відбувається “відродження” Криму і що несе туди нова політична влада під “мудрим” керівництвом Російського уряду.

Автор Юрій Степаняк відомий в наукових і практичних колах, пов’язаних з геологорозвідкою і видобутком природних ресурсів. Bін приймав активну участь в розробці Чорноморського газового шельфу. Сьогодні українська компанія Чорноморнафтогаз разом зі всіма активами, свердловинами, трубопроводами і газом в сховищах анексована так званим Кримським урядом. Степаняк Юрій є ведучим спеціалістом у питаннях розвідки водних ресурсів та водозабезпечення на Кримському півострові. Забезпечення водою Криму являється одним з найважливіших питань життєзабезпечення і економічного розвитку півострова. Це є так само надзвичайно важливим питанням в збереженні унікальної  природи Криму для наступних поколінь.

Після приєднання Криму до Росіі новий кримський уряд запропонував посади в своєму уряді багатьом відомим українським спеціалістам. Степаняк Юрій відмовився від запропованної йому посади. Нещодавно він покинув окупований Крим.

Все що він описав у своїх нарисах є відповіддю сьогоднішнім кримським правителям на їх непрофесійні потуги вирішити ряд життєвоважливих питань. Також це є роздуми над тим, як виглядатиме майбутнє Криму і що чекає анексований  в України Крим та його жителів. Нариси спеціально написані на російській мові, що дає можливість іх поширення по всій пост-радянській територіі. Звичайно, можна зробити переклад на українську мову. Але тобі буде тяжко зберегти той стиль мови, який автор хотів використати для влучнішого опису сьогоднішніх кримських владоможців у зверненні до них. Можливо нариси прочитають люди, які вболівають за природу на півострові і не дадуть знищити цей унікальний куток Землі.


CrimeanNotes2

Сто дней другого Крыма (продовження, читайте першу частину тут)

Юрий Степаняк, канд. геологических наук

В июне закончилось сто дней пребывания Крыма в составе России. А между тем сто дней – это не случайный срок. В обычной ситуации это очень даже “медовый месяц”, после которого реальность начинает пробиваться сквозь свадебный глянец. Деньги, подаренные на свадьбу, посчитаны и распределены, загар от путешествия сошел, пора жить, а не праздновать. А быт – он ведь будничный и скучный. И тут важно, чтобы не хуже других.

И Крыму в этом смысле повезло. Потому что рядом – в Донбассе – хуже. Война идет, Боинг сбили, беженцы, артиллерия, снаряды, а на полуострове тихо. И бессмысленно объяснять, что без Крыма не было бы и Донбасса, здесь верят в то, что 18 марта поставлена точка. Кривизна выпрямлена, ошибка 1954 года исправлена, старая история закончилась. А штука в том, что эта самая история после референдума лишь началась.

Тяжелее всего иметь дело с неофитами. Люди, которые обрели веру во что-то – будь-то Иегова, Алан Карр или Путин, – поставят себе цель поделиться обретенной истиной с окружающими. Крым – вполне новоуверовавший регион, это позволяет не замечать того, что так и не случилось на полуострове. А не случилось довольно многое.

Например, Крым – как минимум формально – стал единственным настоящим субъектом федерации. Но в отличие от всей остальной России, его активы не интегрированы в вертикаль. Крымские железные дороги не включены в состав РЖД, почта полуострова не вписана в «Почту России», «Черноморнефтегаз» не аффилирован с «Газпромом», местная ГТРК «Крым» не подчиняется ВГТРК, Крымгеология – не в составе Роснедра, ну и все остальное иже. Собственно, ничего удивительного: российская экономика как бисер вплетена в мировую фенечку, забрать крымский актив означает гарантированно попасть под санкции, а это – крах госкомпаний.

Это ведь для Украины Крым был полуостровом – для России это вполне остров. Отсутствие сухопутной границы сказывается: впервые регион встречает высокий сезон без ажиотажа на пляжах. Раньше из пяти с половиной миллионов туристов 70 процентов приезжало с Украины, 25 процентов – из России, а остальное приходилось на Белоруссию. Теперь логистика изменилась: авиарейсы в Крым идут лишь из российских городов, а поезд из Москвы вместо прежних 24 часов следует почти вдвое больше (потому что не напрямую, через Украину, а через Краснодар и паромную переправу). Пассажиропоток через симферопольский аэропорт вырос, но кардинально он проблему не решает. К тому же непонятно, что ждет тех крымчан, которые за счет сезона жили весь остальной год. Да, российские госкомпании выкупают для сотрудников путевки в крымские пансионаты и санатории, но тот, кто едет по путевке, живет в санатории и ест в санатории. А снимать квартиру и ходить по ресторанам будет лишь «дикарь». А их крайне мало. А ведь уповали крымские власти на патриотизм россиян.

Поэтому власти сначала рапортовали, что ждут до десяти миллионов туристов (это при том, что в рекордном 1985 году с «железным занавесом» удалось собрать лишь восемь миллионов), затем ужали аппетиты до шести, четырех, а теперь все гадают, сколько покажет реальная статистика. Если ее опубликуют.

Крым сегодня даже больше и важнее для России, чем Северный Кавказ. Разница лишь в запросах – Чечня хотела мира, а Крым хочет Советский Союз. Поэтому оптимисты здесь ждут, что Крым окажется в ранних романах Стругацких – когда и стройки, и большие проекты, и жить наперегонки со временем. А пессимисты вспоминают поздние романы фантастов, в каждом из которых есть ощущение затянувшегося конца эпохи. На днях видел интервью, которое журналист одиозного телеканала НТВ давал Телевидению Воеводины – и там он “безупречный” референдум по присоединению Крыма назвал референдумом по присоединению к Советскому Союзу. И крымская массовка, которую отобрали для демонстрации по российскому телевидению, тоже пела слова гимна СССР – какие же еще.

Сколько же в России людей, у которых на самом деле есть Родина, которые думают о своей стране, а не о конфронтации, изоляции и бедности? Потому что конфронтация, изоляция и бедность – это не родина, а своеобразная форма политического извращения. И то, что большевики назвали это ежедневное издевательство над собой и окружающими Советским Союзом, Родиной его не делает.

Впрочем, у россиян еще есть шанс притормозить на советском повороте. В конце концов, все это пока что фигуры речи: ни один российский депутат, попавший и не попавший под санкции, не разорвал свой паспорт с Шенгеном, ни один “олигарх” не отказался от состояния в Лондоне, ни один чиновник не прервал контактов с западными коллегами – это с россиянами не хотят общаться, а не наоборот.

Главное, что бьет по радужным ожиданиям в Крыму – это кадры. Полуостров сегодня – вотчина того самого «коллективного Януковича» – все прежние государевы мужи остались на своих местах, сменив лишь партийную принадлежность. Просто чиновники первого эшелона вошли в «Единую Россию», второму ярусу досталась «Справедливая», коммунисты мигрировали из КПУ в КПРФ, а все, кто поменьше да погромче, поделили ЛДПР, «Родину» и прочие партийные бренды. Видный местный регионал Вадим Колесниченко перешел в «Родину», экс-спикер Крыма Анатолий Гриценко (получивший в 2012 году двухлетний условный срок за злоупотребление властью) стал лидером списка справедливороссов, а список «Единой России» поделили между собой сторонники Сергея Аксенова (кличка Гоблин в ОПГ «Сейлем») и спикера крымского парламента, владельца крупной местной строительной компании «Консоль» Владимира Константинова, долг которого перед банками Украины составляет без малого 1 миллиард гривен. Но смена вывесок оставила незыблемым содержание – новых лиц нет вовсе. Полуостров законсервирован не только экономически, но и кадрово.

Ничего удивительного. Запад с секторальными санкциями не спешил, предпочитая ограничиваться персональными. Строить чиновничью карьеру в Крыму на этом фоне – дело неблагодарное: это тот самый трамплин, который напрямую бьет по загранпаспорту. Быть может, поэтому кадровая контрреволюция так сильно ощущается на полуострове – подобно тому, как изоляция Приднестровья законсервировала там бытовой Советский Союз, изоляция Крыма зафиксировала здесь позднего «януковича». Время от времени местная ФСБ пытается сражаться с запредельным уровнем локальной коррупции – пока это преимущественно выражается в борьбе с расхищением гуманитарной помощи. Но симпатичный многим крымчанам большевистский подход «до основанья, а затем» упирается в кадровую скамейку. Она не то чтобы коротка, у Москвы ее и вовсе нет. А как без нее решать вопрос крымского будущего, непонятно. Хотя посмотрим партийные списки к выборам. Сколько там наберется крымчан в итоге? Варяги, варяги…

Впрочем, как непонятно до конца и то, каким оно будет, это самое крымское будущее. Из возможных вариантов точка поставлена лишь в одном – игровой зоне на полуострове быть (с проституцией, наркоманией и бандитизмом согласно артикулу). С остальным туманно. Есть наметки развития Севастополя – местные власти предлагают делать ставку на IT-индустрии, рыболовстве, авторском виноделии и туризме. Кому-то список покажется вполне прогрессивным и конкурентоспособным, но вся проблема в том, что в новой реальности сам термин «конкурентоспособность» с Крымом уже не сочетается. Территории со спорным правовым статусом выживают лишь за счет госвливаний. Поэтому главная составляющая крымского будущего – это этатизм, всепоглощающая и исключительная роль государственной вертикали.

Иного выхода и не может быть у региона, который оказался в международной изоляции. Международных авиарейсов сюда не будет, зарубежных инвестиций – тоже. Главное правило успешного развития – транспарентность и открытость – для российского Крыма недоступны по определению. Здесь не действуют рыночные условия, поэтому полуостров будет оставаться на аппарате искусственного государственного дыхания: будут деньги федерального центра – будет и рыболовство и виноделие.

Впрочем, сам полуостров сегодня меряет свою повседневность не по украинскому прошлому, а по украинскому настоящему. Оттого любые аргументы здесь не работают. «Лишь-бы-не-было-войны» и «никуда-не-денутся-признают» – вот, пожалуй, две самые популярные позиции среди крымчан. Мол, Украине осталось жить считанные месяцы, мы успели вскочить в спасательную шлюпку, Россия не сегодня, так завтра Америку «заборет», а все, кто не согласен, – чемодан-вокзал-Киев.

Во всем этом есть какая-то злая ирония. Крым всегда ощущал себя на острие борьбы – с «мировой закулисой», «планом Даллеса» и НАТО. В его собственном самоощущении он был одним из ключевых носителей советской картины мироустройства – той, о которой воскресными вечерами жестикулирует Дмитрий Киселев. Его мечта сбылась – сегодня полуостров и правда стал краеугольным камнем мировой геополитики. Да только его новое гражданство будет главным испытанием для Москвы: санкции никуда не денутся, экономический рост будет замедляться, признания не будет. 18 марта ничего не закончилось – напротив, все только началось. На полуострове принято считать, что Крым после референдума стал акушером новой российской эпохи. И никто не хочет думать о том, что сто с небольшим дней назад он выступил в роли могильщика старой.

2 views0 comments

Recent Posts

See All

Comments


Post: Blog2_Post
bottom of page